Японцы, веря во врожденную доброту ребенка, в воспитании стремились и стремятся к гармонии, а не к послушанию. Западных людей всегда озадачивало отношение жителей Страны восходящего солнца к детям. Возгласы удивления прозвучали еще в XVII веке – из уст Франсуа Карона, который считается первым французом, побывавшим в Японии. Он писал: «Они воспитывают своих детей внимательно и мягко. Даже если ребенок капризничал всю ночь, физические наказания не будут применяться. Используя терпение и такт, взрослый помогает ребенку понять; при этом наказание и критика рассматриваются как неподходящие приемы. Они полагают, что дети еще недостаточно выросли, чтобы понимать; понимание приходит с возрастом и опытом, поэтому детей необходимо просто терпеливо направлять».

Все последующие поколения наблюдателей продолжают удивляться: «Не имеет значения, насколько плохо дети ведут себя, вы практически никогда не увидите, чтобы родители их наказывали. Вряд ли я когда-либо видел, чтобы детей бранили. Японские дети, вероятнее всего, являются наиболее проблемными детьми во всем мире, наиболее вредными, и в то же время вы едва ли найдете где-либо более приятных и счастливых малышей». Эти наблюдения Дж. Ридер относятся к 1860 году.

Наш современник Дэвид Макконел в конце ХХ столетия вторит своим предшественникам: «В Японии наивысшим приоритетом является немедленное удовлетворение детских требований. Все те правила, к которым мы привыкли во время нашего детства – не есть в комнате, не прыгать на диване, не перекусывать перед едой, ложиться спать в определенное время, – все они кажутся чересчур строгими в контексте японских стандартов, как если бы мы пытались сделать из наших детей взрослых до того, как они к этому будут готовы. Кажется, что самым распространенным принципом в Японии является тезис «не иди против детских желаний».

Когда читаешь эти высказывания, возникает желание разобраться, так ли это, нет ли тут преувеличения. Все приведенные высказывания принадлежат европейцам, т. е. это взгляд со стороны. А что думают по этому поводу сами японцы?

В частных разговорах с людьми старшего поколения (сейчас им по 60–65 лет) я неоднократно слышала, что в прошлом, во времена их детства (т. е. в период Второй мировой войны), дисциплина была жестче. Родители могли отшлепать детей, особенно девочек. Отношение к дисциплине в японской истории менялось, и были периоды, например эпоха Мейдзи (1868–1926 гг.), когда правила воспитания в японских семьях были достаточно суровы. У японцев всегда были и есть правила и ограничения для детей, просто они имеют другие акценты, не совсем привычные для западного человека.

Все наши правила «кажутся чересчур строгими в контексте японских стандартов». Специалисты Страны восходящего солнца очень часто говорят о «детскости в ребенке» и о необходимости сохранить ее как можно дольше.

В своей политике воспитания японцы исходят из того, что ребенок априори не способен к дурным, плохим поступкам, что маленькие дети не могут следовать предписаниям других, они просто не понимают правил. Более того, они полагают, что большое количество ограничений в детстве способствует тому, что потом такой ребенок будет «несчастным взрослым». Как вам такая мысль? Меня в свое время она очень впечатлила.

Японцы считают, что взрослым необходимо быть терпимыми и предоставлять детям больше свободы. «Японские родители ищут гармонию во взаимоотношениях со своими малышами, а не устанавливают правила и лимиты, им нужна эмоциональная близость, а не послушание», – заключает американская исследовательница К. Льюис. И она абсолютно права.

Японские мамы намного меньше, чем американские, обращаются не только к угрозам и наказаниям, но и к уговорам и убеждениям. Что же делает японка с непослушным малышом? Она часто обращается к его эмоциям, упор делает на вопросы и рассуждения вслух, акцентирует внимание ребенка на последствиях его поступка. Например, она может сказать: «Ты бы не хотел, чтобы тебя так ударили кубиком, как ты это сделал?» (когда ребенок бьет других), «Овощи помогают тебе вырасти сильным и здоровым» (если ребенок их разбросал), «Владелец магазина работает очень много, чтобы содержать эти полки аккуратными» (если малыш шалит в магазине).

Если посмотреть на американских мам, то они, как и мы, больше склонны к демонстрации своей власти и авторитета («Я не разрешаю это делать») или к цитированию безличных правил («Кубики не для того, чтобы их разбрасывать»). Да и шлепнуть ребенка в большинстве случаев считается вполне нормальным.

Что касается физических наказаний в Японии, отношения мама – ребенок меняются в сторону ужесточения, когда малыш достигает 5–6 лет. Считается, что в этом возрасте ребенок уже способен понимать семейные правила и стандарты, он может действовать более ответственно. Наиболее часто физические наказания используются в ситуациях, когда дети демонстрируют неуважение к старшим (например, случаи лжи). Поэтому нельзя утверждать, что японские малыши совсем не знают физических наказаний. Шлепки присутствуют в жизни маленького островитянина, хотя они сталкиваются с ними значительно реже, чем в свое время их родители или дети других континентов.

Подводя итоги, я хочу выделить основное, то, что, на мой взгляд, полезно использовать всем:

 японцы дают детям возможность наслаждаться детством, они лелеют ощущение «детскости»;

 они практикуют мягкое воздействие на ребенка (другими словами, никто не требует в категоричной форме подчинения от малыша);

 японцы акцентируют свое внимание на эмоциональной близости с малышом, им важен контакт с ребенком, а не беспрекословное исполнение их указаний.

Что касается детей Америки, то, несомненно, их окружает гораздо больше четких правил и ограничений. Пример американского подхода вы можете найти в первой главе этой книги – большинство дисциплинарных техник, о которых я там рассказываю, носят прозападный характер, и они очень распространены в США.

Теперь давайте заглянем в школы двух стран и посмотрим на американских и японских малышей в процессе их учебной деятельности. Что удивит нашего соотечественника в этих учебных заведениях и что стоит позаимствовать у них для нашей системы?

Первое, что бросается в глаза при посещении детского сада Страны восходящего солнца, так это абсолютная свобода ребенка, его игра, которая не предполагает никакого контроля или инструктажа со стороны взрослых. Японские малыши не просто свободно перемещаются по всему пространству детского сада (как в помещении, так и на прилегающей детской площадке), они буквально «летают» по комнатам.

Гиперактивность японских малышей и невообразимый шум, который является неотменным атрибутом любого детского сада, просто ошеломляют. Нам с вами это сложно даже представить. Интересно, что воспитатели не только не утихомиривают своих подопечных, а наоборот, поощряют их быть «энергичными». Например, на одном из собраний первого класса, когда подводились итоги дня, я услышала очень непривычный для нашего менталитета диалог. Руководитель дня (тобан) задал вопрос: «Поднимите руки, кто сегодня выполнил нашу цель «играй на улице энергично». Все подняли руки. На следующий день один из учеников просигналил о невыполнении этой цели. В ответ он услышал: «Завтра постарайся лучше!» Вы представляете себе такую ситуацию у нас? Я – нет, к сожалению.

Объясняется данная тактика философской позицией японских воспитателей, которые рассматривают шум и гиперактивность как естественное проявление детской природы. Многие педагоги начальной школы Университета Очаномизу говорили мне о том, что «детям важно иметь возможность вести себя в соответствии со своим возрастом, чувствовать себя детьми».

Поэтому в японской школе на начальном этапе контроль со стороны взрослых ограничен; правила существуют, но они немногочисленны. «Успех японского подхода зависит не от количества правил, а от чувства доверия и взаимной связи между учителем и его учениками», – отмечает в своем исследовании Акира Сакаи.

В американских учреждениях царит более привычная для нашего взора атмосфера: дети свободно передвигаются по помещению, но происходит это в рамках группы или класса, в отношении дисциплины существуют четкие правила и расписание. Воспитатели США видят свою задачу в том, чтобы предоставить детям выбор. При этом они устанавливают четкие ограничения на приемлемое поведение (например, американские малыши свободно могут выбрать, какими игрушками играть, но они не могут их не убрать).

Для американских специалистов японский метод организации жизни ребенка слишком хаотичен. По их мнению, он недостаточно предоставляет детям возможность упражняться в ответственном выборе и плохо развивает «адекватное чувство свободы». Как видите, в данном случае американский подход является строгой противоположностью японскому, однако и там, и там есть хорошие результаты.

Еще один очень важный момент. В противовес общераспространенному мнению японские детские сады, как правило, избегают ранней интеллектуализации, они совершенно не занимаются никакой муштрой. Во многих дошкольных учреждениях вообще отсутствуют какие-либо планы и организованные занятия.

Когда я хотела определиться со своим графиком посещения детского сада Университета Очаномизу и спросила заведующую о плане работы, та с улыбкой ответила, что такового не существует: «Вы сегодня присутствовали на выпечке печенья. Воспитатели этой группы вчера вечером решили, что предложат детям такой вид деятельности. Заранее никаких планов мы не определяем».

Дети имеют право выбора, участвовать или не участвовать в предлагаемых занятиях. Получается, что в одно и то же время кто-то играет в кубики, кто-то – в футбол, кто-то готовит печенье, а кто-то за всем этим наблюдает. Полная свобода! Когда я наблюдала эту картину, мне на память пришли наши детсады, в которых малыши по команде, как оловянные солдатики, вынуждены все вместе, «дружненько», гулять, спать, рисовать.

В Японии для меня совершенно неожиданным оказалось, что на вступительных экзаменах в начальную школу от детей не требуют навыков чтения, письма и счета. Акцент делается не на интеллектуальном развитии, а на общем уровне психического развития ребенка – как он понимает и запоминает сложные инструкции взрослого, владеет своей речью, бытовыми навыками самообслуживания, умеет сотрудничать с другими детьми, интересуется учебой. Мне бы очень хотелось, чтобы наши педагоги обратили внимание на эту особенность японского воспитания!

Удивительно, но по сравнению с японцами американцы в значительно большей степени нацелены на то, чтобы их дети как можно раньше начали читать и считать, т. е. на раннюю интеллектуализацию ребенка. Уже упоминавшаяся ранее исследователь К. Льюис приводит данные о том, что в детских садах США дети проводят почти в 4 раза (!) меньше времени в свободной игре, чем их японские сверстники. 22 % американских родителей на вопрос «Какие воспитательные задачи должны решать детские сады?» ответили: «Научить читать и считать». Среди японских родителей эта цифра составила всего лишь 1 %!

Далее, 51 % американцев согласны с тем, что главная задача детских садов состоит в том, чтобы «дать детям хороший академический старт», среди японских родителей эта цифра составила опять-таки 2 %. Как видите, бо́льшая часть японцев дает своим детям возможность получать удовольствие от детства, их малыши свободны и не ограничены никакой программой!

В сложившейся ситуации, естественно, возникает вопрос: каким образом избалованные (по нашим меркам), недисциплинированные японские малыши становятся внимательными, дисциплинированными школьниками? Американские исследования (отмечу, что ученые двух стран очень дотошно изучают опыт друг друга) показывают, что японские первоклассники к концу учебного года более усидчивы на уроках и меньше времени тратят на неуместное, «разрушающее» поведение, чем школьники США.

Более того, маленькие японцы самостоятельно справляются со многими составляющими школьной жизни, которые не под силу их американским сверстникам. Они, например, сами проводят подготовку к уроку, классные собрания. Почему они вдруг становятся такими дисциплинированными? Каким образом японской системе удается сбалансировать свободу и обязанности (извечный вопрос философии воспитания)? Не претендуя на полноту ответа, я выделяю четыре момента, которые, на мой взгляд, являются основными.

Во-первых, большую роль в воспитательной системе японцев играет система лидерства (тобаны). Каждый день в классе из учеников выбирается «руководитель дня» (тобан), который отвечает за порядок и организацию занятий. Благодаря этой системе каждый ребенок получает опыт руководителя и организатора. Это развивает умение брать на себя ответственность, посмотреть на ситуацию как со стороны «руководителя», так и со стороны «подчиненного».

Во-вторых, жизнь класса устроена так, что каждый ребенок вовлечен в установление классных правил и норм. Каждый японский школьник участвует в организации жизни своего коллектива, несет личную ответственность за выполнение правил, которые разрабатывались совместно. На собрании, где эти правила принимаются, школьник учится выступать, отстаивать свою точку зрения. Как отметил один из исследователей, «учителя смотрят на дисциплину как на то, что должно исходить от детей».

В-третьих, значительную роль играет рефлексия, которую организовывают японские учителя во время специальных классных собраний. Что это такое? Каждый день ребенок устно или письменно размышляет над собственным поведением, учится анализировать свои отношения с одноклассниками. Для этого детям предлагают подумать над следующими вопросами: «Чему я сегодня научился?», «Что в следующий раз нужно сделать иначе?», Помог ли я сегодня кому-либо?» Малыши также рисуют и пишут «персональные цели своего самоусовершенствования». На стене первого класса школы при Университете Очаномизу я прочитала следующие детские намерения: «Хочу не стесняться, когда говорю с людьми», «Хочу подняться на вершину холма», «Мне надо научиться первой здороваться» и др. Такая практика, конечно же, развивает навыки рефлексии.

И четвертое, на что я хотела бы обратить внимание. В японской младшей школе очень низкий уровень авторитарности учителя. В специальной литературе можно найти большое количество примеров из школьной жизни, которые иллюстрируют эту особенность. Я расскажу о двух ситуациях, которые мне понравились больше всего.

Как видите, японская школа развивает у ребенка чувства ответственности и осознанности, приучает к порядку и дисциплине.

Педагоги Японии много внимания уделяют построению «горизонтальных» отношений. По мнению западных наблюдателей, с которым полностью совпадают и мои выводы, японские педагоги скорее ассоциируются со «старшим братом», чем с «авторитетной фигурой при исполнении обязанностей». Они стремятся к «личностным и эмпатическим отношениям», на развитие которых работает все, даже стиль одежды.

Как правило, учителя начальной школы одеваются подчеркнуто просто (и это несмотря на присущую для японцев склонность к изысканности в одежде). Главным критерием для учителя является комфортность его костюма, позволяющая активно участвовать в детских играх и соревнованиях. Стиль общения очень демократичен, малыши разговаривают с учителями, как с друзьями, зачастую употребляя неформальные выражения.

В отличие от американских коллег японские педагоги не боятся физического контакта с детьми. Неоднократно я наблюдала картину, как малыши обнимают своего «старшего брата», виснут на нем, как груши на дереве.

На одном спортивном празднике мальчик 4–5 лет неустанно плакал и никак не мог успокоиться. Воспитательница взяла его на руки и до конца праздника не отпускала: она вместе с ним бегала, приседала, организовывала соревнования.

В американской школе такая «физическая близость» невозможна из-за настороженного отношения общества к проблеме педофилии. В результате психологи начинают бить тревогу – полное отсутствие физического контакта негативно сказывается на психическом развитии детей.

Японские учителя полностью «доступны» не только для детских объятий и поцелуев, но и для пинков. «Это примитивная, но имеющая доброжелательные намерения попытка установить контакт с учителем» – так объясняют японцы действия детей, которые американцы рассматривают как оскорбление.

Занятная история произошла с американским этнографом Лоис Пик. Ее несколько раз подряд толкнул один из малышей детского сада. При этом воспитательница мягко объяснила американской ученой даме, что таким неумелым образом ребенок пытается завязать с ней дружбу.

Американские педагоги не допускают «вольностей» со стороны подрастающего поколения и считают, что японская система взаимоотношений балует и портит детей. Не случайно 63 % родителей Японии отметили «толерантность» в качестве самой важной характеристики хорошего воспитателя, в то время как среди американских родителей эта цифра составила 16 %.

Для японцев наиболее важная функция детских садов и начальной школы состоит в сохранении в детях «детскости». Для специалистов Страны восходящего солнца ребенок «невинен, ярок и неустанно движется к своей цели через игру». Быть ребенком – значит быть счастливым, что не исключает возможности временами ощущать злость, разочарование, эгоистические устремления. Японские педагоги полагают, что в наибольшей степени ребенок может сохранить свою «детскость» в окружении, где нет строгих правил, при энергичной, дружественной помощи взрослого, который стоит как бы в стороне от детской деятельности.

В США, как мы видели, тоже считается, что в наибольшей степени ребенок может быть счастлив в игре, и роль учителя – это роль посредника и помощника, а не руководителя. Однако американские специалисты убеждены, что игра и счастье не являются чем-то более важным, чем работа и учеба. Они полагают, что игра является детским трудом и что обучение должно быть источником удовлетворения и радости. Поэтому окружающий ребенка мир должен иметь четкие рамки, правила – он должен быть как можно лучше организован. И в этом нам американцы понятны. Наши дети, как никто другой, знают, что такое «организованный» подход! В наших детских садах они все делают «организованно», даже гуляют парами вокруг здания детского сада.

В Японии вырисовывается совершенно другая, очень непонятная для нас картинка: малыши бегают, как метеоры, кричат, висят на своих воспитателях, тискают их, пинают и т. д. Наблюдая за этим, невольно задаешься вопросами: что в это время делают учителя; существует ли у них такое понятие, как «плохое» поведение; если «да», то как они с ним справляются?

Как я уже рассказывала, традиционное японское отношение к «трудному» поведению основывается на мысли, что «дети не способны к преднамеренным нарушениям». Отсюда вытекает вся логика работы учителя с «плохим» поведением. Что же особенного можно выделить в тактике японских воспитателей?

1. Прежде всего японские воспитатели стараются делать упор на позитивном. Ребенку не дают возможности думать о себе плохо.

Ярким примером может послужить ситуация с шестилетним Шоджи Ито. Как-то раз мальчик на протяжении целого урока вскакивал со стула и очень громко, так, что его могли услышать в других классах, кричал учителю: «Ты – дура». Каждый раз мисс Наканиши подходила к мальчику, клала руки ему на плечи и показывала то предложение, которое в данный момент читал весь класс.

После пятнадцатиминутного чтения класс перешел к другому упражнению – необходимо было назвать слово на каждую букву алфавита. Когда очередь подошла к Шоджи Ито, он назвал «электрическая рисоварка». Мисс Наканиши попросила его выйти вперед и встать перед классом. Обняв мальчика, она щедро его похвалила: «Ты очень умный. Большинство второклассников и даже третьеклассников такого слова не знают. Это очень сложное слово. Не правда ли Шоджи Ито очень умный? Давайте ему похлопаем, он заслужил нашу похвалу».

Такая воспитательная стратегия очень распространена среди японских учителей. Описание похожих случаев можно найти в разных исследованиях. Мисс Наканиши так объясняет свою тактику: «Я постоянно стараюсь находить то, за что я могла бы похвалить Шоджи Ито. Делаю я это для того, чтобы дать ему возможность почувствовать душевное расслабление, успокоение, а также для того, чтобы его одноклассники не отвернулись от него». Что бы ни делали японские учителя с трудным учеником, они стараются сохранить его чувство «положительной идентичности», т. е. ощущение себя как «хорошего ребенка», а также сохранить лицо юного нарушителя перед одноклассниками.

В журнале первого класса, в котором учитель ведет переписку с родителями, я обратила внимание на один совет учителя: «Постарайтесь повторить пройденный материал и ждите, когда ребенок скажет вам, как у него это хорошо получается».

2. Все внимание педагога фокусируется на понимании ребенка, а не на его послушании. Именно в этом японские учителя видят цель дисциплины. Важно не подчинить малыша и заставить его выполнять инструкции, а понять его чувства, мотивы.

3. В разрешение любого конфликта активно и всесторонне вовлекаются сверстники. Роль учителя заключается в молчаливой поддержке. Японские педагоги считают, что критика со стороны взрослого плохо влияет на ребенка, на его восприятие себя как «хорошего». «Если проверять наличие учебных принадлежностей буду я, то это будет восприниматься как проявление силы, и только потому, что я взрослый», – отмечает один из учителей первого класса Университета Очаномизу.

4. Очень активно японские воспитатели обращаются к чувствам ребенка: «Если ты это сломаешь, твоя мама будет плакать», «Твой карандаш будет чувствовать себя ужасно, если ты подточишь его таким образом». При таком подходе учитель как бы просит помощи ребенка, и «конфликт их желаний» ярко не выражается, он замаскирован, в то время как прямое требование учителя только подчеркивает наличие конфликта.

5. Японские учителя большое внимание уделяют дружбе одноклассников. Они считают, что проблемное поведение ребенка во многом связано с его вхождением в школьный коллектив. Иначе говоря, есть друзья – нет проблемного поведения. Поэтому учителя всячески стимулируют общение ребенка – как с одноклассниками, так и с другими учителями. Например, все в том же родительском журнале первого класса учительница, успокаивая одну из мам, пишет: «Я постараюсь и в дальнейшем создать условия, при которых друзья заботятся и защищают друг друга».

6. При наказании или поощрении мы осуществляем внешнее воздействие. Японцы справедливо полагают, что любое внешнее воздействие, со знаком «плюс» или «минус», приносит мало пользы. Эффективна внутренняя мотивация – когда ребенок поступает так не потому, что его за это накажут или похвалят, а потому, что он знает, что это правильно.

Комментарием к этому эпизоду могут послужить слова одного японского учителя: «Я не хочу, чтобы дети вели себя послушно только потому, что я нахожусь тут. Я хочу воспитать их так, чтобы они сами знали, что нужно делать, и могли самостоятельно оценивать вещи и ситуации». Для этого педагоги активно используют вопросы, объяснения и обсуждения в противовес требованиям прямого подчинения.

Таковы шесть основных правил работы с «трудным» поведением ребенка. Как же все это работает на практике? Приведу вам несколько примеров из повседневной жизни японцев.

Один из наиболее ярких примеров метода «косвенного воздействия» я нашла на страницах исследования К. Льюис. Процитирую его полностью. Во время свободной игры в детском саду национального университета несколько пятилетних малышей начали бросать маленькие глиняные шарики в аквариум с золотыми рыбками, крича «Бомбы!». Мисс Номура остановилась рядом и мягко заметила: «Это может быть больно для рыбок». Мальчишки не прекратили бросать свои «бомбы», и воспитательница продолжила свое объяснение: «Эта глина похожа на корм, который мы даем рыбкам, но она не полезна для них. На самом деле это может причинить им большой вред».

Мальчишки снова не отреагировали, и мисс Номура вынуждена была добавить: «Как опечалится весь класс, когда увидит поврежденных рыбок». Некоторые из сорванцов продолжили свое занятие. Воспитательница больше не произнесла ни слова и ушла.

Через час, во время классного собрания, она описала инцидент всему классу: «Сегодня некоторые из ваших одноклассников бросали глиняные шарики в аквариум. Они думали, что помогают рыбкам, так как шарики очень похожи на корм. Но глина, наоборот, может навредить рыбам или даже убить их. Что каждый из вас думает по этому поводу?»

Дети стали выкрикивать свои мнения. И хотя некоторые из них говорили, что бросать шарики – это веселое занятие, большинство признали, что не хотят, чтобы рыбкам было больно. «Что же нам делать?» – спросила воспитательница. Дети в течение нескольких минут выдвигали различные версии, мисс Номура подвела итог: «Одноклассники говорят, что никто не должен бросать глину рыбкам, и если вы увидите, что кто-то это делает, остановите его. И еще я бы хотела добавить от себя лично. Скорее всего, те, кто бросался глиной, просто хотели покормить наших питомцев. Давайте завтра подумаем о работе группы, которая ответственна за кормление рыбок. Надо организовать ее работу так, чтобы все могли в ней поучаствовать».

Один немаловажный момент: когда наблюдатель подошла к воспитательнице и спросила, действительно ли та верит, что дети не знали, что глина может навредить рыбам, в ответ получила недоумевающий взгляд, говоривший: «А как же может быть иначе!»

На мой взгляд, просто великолепно! Во всех трех случаях педагоги продемонстрировали возможности метода «косвенного воздействия», показав высший пилотаж внимательного отношения к детям. В отечественной практике, к сожалению, этот подход реализуется с большим трудом.

А как ведут себя японские педагоги в ситуациях, связанных с риском для жизни и здоровья ребенка? Этот вопрос закономерно возникает у западных исследователей, наверняка он появился и у вас.

Могу сказать, что японцы активно практикуют так называемый метод естественных последствий (мы о нем подробно говорили в первой главе). В чем его суть?

Лезвия, ножи, гвозди, острые ножницы – все эти предметы, которые мы так тщательно прячем от наших детей, в Стране восходящего солнца доступны любому карапузу.

«Если ребенок поранит себя, то никогда по-настоящему не плачет, так как он делал то, что сам захотел. Это был его собственный выбор» – так рассуждают японские воспитатели. На вопрос «Как быть, если ребенок начнет применять гвозди в агрессивных целях?» они уверенно отвечают: «Дети знают, что гвозди для того, чтобы забивать их молотком. Если не знают, то они в состоянии это быстро понять».

Что хочется отметить при анализе последних двух ситуаций?

• Оба японских педагога продемонстрировали своим воспитанникам полное доверие. Их поведение означало, что они не предполагают со стороны детей никаких «дурных» намерений. С точки зрения японцев, многие проблемы в поведении связаны с недостатком информации. Поэтому главная задача педагога состоит в том, чтобы донести ее до ребенка так, чтобы он полностью осознал, что есть правильно. Японские специалисты убеждены, что если бы дети понимали, что это плохо, они никогда бы этого не делали. «Понимание» предполагает не простое повторение и запоминание правил, а осознание, почему эти правила важны для жизни человека в сообществе.

• Действия учителей предполагают, что дети способны к самоконтролю. Если бы учитель забрал камень или лезвие, наказал ребенка, тот мог бы прийти к выводу, что ему не доверяют и что он не способен контролировать себя. Он сосредоточился бы на наказании, а не на понимании того, что камень или лезвие опасно и что ими можно ранить других и себя. Возвращенный предмет усилил у ребенка его «положительную идентичность», чувство, что он заслуживает доверия. У ребенка появилось ощущение себя как «хорошего».

Как вам такой подход? На мой взгляд, полностью его игнорировать нельзя, даже если вы в целом не согласны с японцами.

Еще отмечу такой момент. Запретить, наказать – это легко. Значительно сложнее объяснить – это требует от взрослого много терпения, времени, усилий. Каждый из нас сам выбирает, в какую сторону ему идти, какие результаты он хочет получить!

Справедливости ради надо сказать, что в полифонии современной японской школьной жизни встречаются учителя, которые предпочитают прямые требования вместо традиционного «косвенного воздействия» И, конечно же, разные учителя по-разному относятся к идее детского самоконтроля.

Что же подойдет для наших детей? Я надеюсь, что какие-то выводы вы для себя уже сделали. В заключение этой темы скажу следующее.

Японский опыт показывает, что многие идеи воспитания, которые наши педагоги считают «нереальными», можно использовать в массовой педагогической практике. К ним я могу отнести:

• позитивное мышление учителя;

• понимание, что правила и нормы мира взрослых нельзя переносить на мир детства;

• минимальное вмешательство взрослого в детские конфликты;

• акцент на эмпатические взаимоотношения (способность посмотреть на ситуацию глазами другого человека, в данном случае – ребенка);

• использование метода «косвенного воздействия», когда взрослый избегает прямого инструктажа «делай так – не делай так»;

• низкий уровень авторитарности учителя («я прав, потому что я взрослый, значит – умнее тебя»);

• установление самими детьми правил поведения в группе, т. е. «дисциплина снизу» и др.

Что касается семейного воспитания, то тут японская модель демонстрирует, что крайность с любым знаком не может быть конструктивной. Большинство семей в Японии сфокусированы на детях. Такие семьи, с одной стороны, чрезмерно опекают своих малышей, в результате чего дети растут несамостоятельными, не умеющими отстаивать свою позицию, часто у них занижена самооценка. С другой стороны, у таких родителей есть серьезные амбиции; они начинают слишком давить на ребенка, требуя от него покорения определенных высот, социальной успешности. В таких семьях основная задача ребенка заключается в том, чтобы реализовать мечты и цели родителей, а не следовать своей природе.

Надо сказать, что, по данным всех социсследований, японские дети средней школы демонстрируют наиболее низкий уровень удовлетворения собой. Например, по сравнению с американскими учениками меньше половины японских школьников дали оценку «очень высоко» таким своим качествам, как «популярный, успешный в спорте, храбрый, честный, усердный в учебе, упорный, хороший друг». На вопрос «Бывает ли так, что ты чувствуешь неуверенность?» 50,7 % школьников дали положительный ответ. Когда сравнили эти ответы с анкетами американских школьников, то получилось, что 39,9 % американцев никогда не чувствуют себя неуверенно. Среди японских ребят этот процент составил всего лишь 18,1.

На первый взгляд эти данные не логичны и не имеют под собой почвы в японской действительности. Но это только на первый взгляд. Традиционный стиль общения японских учителей связан с одной специфической чертой – как правило, они взаимодействуют с группой учеников, а не с каждым отдельно. Получается, что они и хвалят в основном всю группу, а не конкретного ребенка.